Вообще, то что наша поездка в Нью-Йорк отложилась на неделю хороша тем, что я теперь могу спокойненько читать и смотреть Paris Fashion Week и целиком сфокусироваться на самом важном в летописи современной моды событии: показ Raf Simons for Dior. Его я давно жду, об чем уже рассыпалась минувшим летом у себя в английском блоге: All Eyes on Raf Simons.
Британская публикация The Business of Fashion наделяет начавшуюся вчера (для меня) и позавчера (для вас) парижскую неделю моды потенциалом тектонического сдвига. Не только из-за показа Симонса в Диор (сегодня для вас, можно будет посмотреть в прямо эфире здесь), но и еще одного свежего назначения в еще одном старинном модном доме: Hedi Slimane в Ив Сен Лоран. Погрузившись с головой в амурные ожиданиям от Симонса, я только из вышеупомянутой статьи узнала что новый дизайнер Ив Сен Лоран переносит студию из Парижа, в Лос-Анджелес. Как дерзко. Вообще, если мода интересует вас не только как что конкретно надеть, конкретно вам, конкретно завтра, но так же и как социальное явление, то эта статья в BoF - просто обзорная экскурсия по положению дел в моде сейчас.
Как и сам ресурс BoF. С него начинается каждый мой день.
Последний параграф в статье, в частности, подводит черту к тому, что "король умер. Да здравствует король!" мы шагнули в новую эпоху. Это комментарий Ванессы Фридман, фэшн-редактора Financial Times: "In the last generation of creative directors, there was an expectation that they be wild and visually creative in their own style — think about Galliano and McQueen — whereas now creative directors are much more normal, for want of a better word,” said Friedman. “Think about Christopher Bailey and Sarah Burton. Raf and Hedi are more in this mould.”
В недавнем прошлом мы имели дело с дизайнерами в которых ценился и от которых ожидался как можно более необузданный способ самовыражения, на ум приходят Макквин и Галлиано. Ныне креативные директора, за неимением под рукой лучшего определения, на порядок более нормальны. Скажем, Кристофер Белли и Сара Бертон. Раф и Хэди больше как из той же, 'нормальной' породы.
Весной 2011 я читала краткий профайла на Сару Бертон в Воге и думала о том, что это какой-то совершенно новый человек. Совсем новая порода. Но это знаете еще что. Это все потому, что мы стали к ним, к этим людям готовы. Так вот летом 2011 года, я ехала на вапоретто с Сильвией из Лидо в центр Венеции. И в дверях стоял мальчик лет... наверное, ну, скажем четырнадцати. Когда еще мальчик. Ну, вот-вот юноша, но еще мальчик. И он смотрел на мое годовалое дитя с искренним интересом и нежностью портретов Караваджо. И вдруг я поняла, что я давно не видела этого взгляда. Если вообще когда-то видела. Да нет же, на нее многие смотрели, никого она не оставила равнодушным, в течение всего месяца наших ежедневных поездок на вапоретто, но все это были другие взгляды. Как правило, пожилых людейи или восхищенный писк других детей постарше, сопровождающийся желанием потискать.
А это был искренний и неподдельно нежный взгляд одной юной жизни к другой. И я сразу же подумала про Бертон. Это как составляющая какие-то духов. Ты вдруг уловил ее и понял, так вот же что. Там, оно есть, в этих духах.
Это какой-то новый дух. XXI века. The age of tenderness.
Я -- Туу-тикки,
чую носом теплые ветры.
Теперь налетят великие бури.
Теперь понесутся грохочущие лавины.
Теперь я переверну всю землю,
так что все станет по-другому,
и все смогут снять шерстяные вещи
и положить их в шкаф.
чую носом теплые ветры.
Теперь налетят великие бури.
Теперь понесутся грохочущие лавины.
Теперь я переверну всю землю,
так что все станет по-другому,
и все смогут снять шерстяные вещи
и положить их в шкаф.
