Стиль - Не Вода.

 Когда верхняя одежда перестанет застегиваться, не надо насиловать пуговицы и петлицы. В петлицы можно продеть платок. Сия мысль посетила меня во время путешествия по Южной Италии на шестом месяце.

 

 

У моей подруги на работе есть  портной итальянец, южанин Алекс.  Алексу крепко за 80,  в отрочестве он покинул родину, дабы избежать вербовки Муссолини, лет 20 жил в Бразилии, потом оказался в Калифорнии. Женился поздно, в 60 лет, родил детей, жена умерла от рака, вот он один их воспитывает. На работе варит моей подружке кофе и – на зависть всему отделу – галантно и ненавязчиво за ней ухаживает.    Узнав что мы едем в Бари,  он завещал нам  заехать в Беневенто. Якобы в Беневенто   есть холм и с которого  открывается умопомрачительный вид на холмы и оливковые деревья. Шура,  сказала я голосом Паниковского, который догадался, что Корейко прячет золото в гирях,  мы должны заехать в Беневенто. Наташа,  сказал Шура голосом Остапа, который взял бы частями, но ему нужно сразу, я понимаю, что для  Калифорнии Бари и Беневенто это "рядом", но ты понимаешь что   оттуда, где мы будем, до Беневенто  колесить четыре  часа.  Учти, что все четыре  мы будем ехать по холмам с оливковыми деревьями...

 

( Collapse )

Сегодня в 6  вечера, в Неаполе,  в музее костюма откроется выставка костюмов барокко.  Нас  пригласили на  гала-открытие, но к сожалению, быть там мы не сможем,  так как мы в это время, одетые во все дорожное, клубясь в пыли, мы будем   трястись в поезде на  Рим, откуда завтра утром -  мы очень  надеемся  - наконец-то улетим  домой!!!

Зато мы все  посмотрели, понюхали и потрогали до гранд-открытия и понадкусали пирожные, которые неаполитанский бомонд будет сегодня поедать, отставив мизинчик, восхищаясь   искусной копией  платьев с картин Ван Дейка и  его современников и полетом фантазии  устроителей выставки.   Копии  платьев действительно искусные и полет занятный.






Так что, будете проездом в Неаполе,  вам  теперь есть чем себя занять ;o)

По мерет того как знакомлюсь с русскими в Италии , обогощается так же и мой русский язык. Душ я теперь не только беру, но еще и делаю...

To take a shower – faccio la doccia.


Сегодня на трамвайной остановке рассматривала маршрут трамваев. Щиток с расписанием был подвешен высоко, так что, чтобы прочитать, что там написано, пришлось надеть очки. Пока я нацепляла на нос очки, сбоку подошёл дедушка и начал что-то говорить. Я в панике залопотала, что я non capisco italiano дедушка и бровью не повёл, похлопал меня по плечу, мол, ладно-ладно, ты не нервничай, я ж просто говорю, что не могли еще мельче-то написать?
Я поняла, что он сказал именно это, потому что разобрала знакомые слова scritto и piccolo.

Я сейчас на той стадии, когда понимаю только существительные. Глаголы с их многочисленными временами и спряжениями это пока параллельная реальность, про предлоги с местоимениями, и кто там на ком стоял я даже не заикаюсь...

Все чаще обращаю внимание на русский язык. И то как он воспринимается иностранцами. Возьмем, например,фразу: «что случилось?» Ну вот кто говорит, «что случилось?» У нас же говорят: «так, ну что тут у вас случилось?» А что делать бедному иностранцу с «так» «ну» «тут» и.. окей, «у вас» еще куда ни шло.

Наверное, для иностранца эта фраза звучит как "....жжжжжжжчтожжжжжжжжжжжжслучилось?"

На уроке сегодня преподаватель в общих чертах объяснял разницу между диалектами в итальянском языке. О том, что в среде молодых людей разница еще не так заметна, а вот пожилые ВСЕ говорят на каких-то диалектах. Теперь понятно, откуда у итальянцев такая бешеная жестикуляция. Надо же хоть как-то помогать друг-другу разбираться в миллионах диалектов.

Очевидно, для дедушки на трамвайной остановке я просто была диалектом. Мой жалостный писк о том, что я не говорю по-итальянски он пропустил мимо ушей.

Пожаловавшись на мелкий шрифт, дедушка начал меня расспрашивать, как проехать на Пьяццу Чинко Джорната, и уж тут я развернулась. Сказала, что на Пьяццу Чинко Джорната идет трамвай номер двадцать семь (простое настоящее), что вот он как раз подходит (форма прогрессива) и, что я тоже еду на этом трамвае на пьяццу Чинко Джорната. (хотела использовать будущее, но передумала, потому что это недалекое будущее, которое вот-вот произойдет. Снова форма прогрессива.)

Грубый Шура, за три дня, что гостил у меня в Милане, четыре раза ответил прохожим на вопрос, как пройти ко дворцу юстиции. Это на пути от Дуомо к моему дому.


До супермаркета пока так и не дошла. Ем помидоры, моцареллу и сухарики из овощной лавки напротив.

Это у вас рабочий полдень, а у меня три часа ночи и бессонница. Располагает к беспорядочному чтению жж и воспоминаниям.   Эхом к чьим-то постам  всплыли случаи моих побегов из дома. Три раза я сбегала из дома. Вернее как, не то чтобы целенаправленно сбегала.  Я стремилась  к чему-то из теплой неги. Я так редко к чему-то стремлюсь из теплой неги, что вот эти три  случая отложились с особою чёткостию.

Год 89.  Мне 11 лет. Я  стремлюсь за колготками.   До меня дошел слух, что в близлежащий поселок, Будогощь,  завезли черные колготки в крапинку. Вопросом, почему бы вдруг такие колготки завезли не в наш, городской универмаг, а в соседний, поселковый я себя не утомляла. Я довольно  оперативно взяла у своей подружки велосипед и со второй своей подружкой, Светкой Осколковой, отправилась в путь. До поселка было 30 километров. Мы проехали пятнадцать, как сейчас помню,  до деревни Белая.   В девять вечера повернули обратно. В полночь я была дома. Мама выкурила всю  пачку.   Никогда,  ни до ни после, у меня так не болела гузка. От велосипедного сиденья.  Бедная моя мама....

 Во второй свой побег я прогуляла школу.  Все тот же 89 год. Все с той же Светкой Осколковой. На этот раз мы отправились в Ленинград, вставать на очередь на добермана.

 Позвольте я поясню. В детстве я была собачницей. Я изучила собачий вопрос от и до. Хотела стать кинологом. Мечтала, чтобы у меня была собака. Да не какая-нибудь там, а именно доберман. Породистого щенка добермана можно было заполучить через клуб служебного собаководства при Досааф.  Стоил он 300 рублей и надо было встать на очередь.   Клуб собаководства располагался на Васильевсокм Острове, в подвале.  А я жила в городе Кириши. Это сто километров от Ленинграда.  Мы с Осколковой притворились, что пошли в школу, а сами на вокзал, портфели в камеру хранения, и на электричку - в клуб служебного собаководства. В клубе я  деликатно изложила  суть дела,  что я, мол, странница, пришла собачку говорящую посмотреть.  хочу  встать на очередь на   добермана.
-И эрдельтерьера – пискнула Осколкова из-за спины. Тётенька в приемной, не поднимая головы от своей писанины, промолвила,  да, конечно, девочки, ваши паспорта. 

С особым цинизмом..

Год 95-й. В третий раз я стремилась к мужчине. Мужчина лежал в больнице, в пригорде.  Да какой мужчина. Мальчик. Мальчишка. Была зима, середина февраля. Мы  решили, что нам надо расстаться. На время. Когда тебе восемнадцать лет, то расставание на время кажется бриллиантовой, а, главное, свежей идеей.  Так вот мы решили. Он лег в больницу, независимо от этого решения.. а, может... кто его знает. А я сидела дома, на каникулах, после первой сессии.   И вдруг я решила испечь пиро и поехала к нему, в больницу.  А ехать надо было час на автобусе, за город, в  санаторий, в лес.  

Февраль. Стекла в мохнатом инее. Я еду, у меня на голове, под пуховым платком накручены  бигуди-спиральки.  Чтобы локоны подольше держались, я  решила их снять сразу перед появлением.

Мороз, -27, я стою на автобусной остановке и сдираю бигуди..   В больничной палате мы слушали Агату Кристи, песню Дворник.

 

Вот и все. А больше я в своей жизни никогда ни к чему  так не стремилась. Вот только  к колготкам, к  доберману,  к мужчине.

И я снова приехала в этот город. Корректнее, было б сказать, вернулась, ибо последние четыре года я в нем жила, но язык чей-то не поворачивается. Каждый раз приезжаю, как с луны сваливаюсь.

Четыре раза я въезжала в Лос Анжелес и все четыре раза в чрезвычайном смятении и с наглой и ни на чем не основанной уверенностью, что все будет хорошо.

Первый раз я приехала в ЛА 8 марта 99 года на автобусе Грейхаунд. Самое транспортное средство придавало всему мероприятию сомнительность. На грейхаундах по Америке передвигаются личности либо темные, либо чудаковатые. На подъезде к городу, ко мне подсел стареющий чилиец с длинным желтым зубом. Чилиец поочередно тряс пред мною библией и томиком Маркса, призывая по прибытии на автовокзал отправиться в латиноамериканский дэнсинг. «Пророков нет в отечестве моем...» а вот в чужом отечестве нашелся. Кабы знать мне тогда, как далеко в мое будущее заглянул стареющий чилиец. Тогда же я лишь чрезвычайно перепугалась и расплакалась.

Завидев драму, пассажир на соседнем сиденьи, переместил меня к себе. Звали пассажира Рэй. Путь Рэй держал из Иллинойса. Ранее в большом городе он не бывал и подумывал стать актером. Было у Рэя сто долларов, и это чуть больше, чем у меня сейчас. В руках он сжимал полиэтиленовый пакет с оторванными ручками, набитый одеждой. Рэй мне кого-то мучительно напоминал. Но не реального, а того, чей образ был словно растворен в воздухе. Форест Гамп я смотрела с большим опозданием.

В Лос Анжелесе мне так понравилось, что в мае я отправилась туда вновь. На этот раз, правда, на самолете. Сомнительности у моего путешествия, однако, от этого не убавилось. На этот раз я сбежала. Вопреки директивам Гос.Департамента США сидеть тихо в Канзас Сити, я помчалась в Лос Анжелес, навстречу мужчине, которого встретила там в марте. Звали этого мужчину не больше не меньше, Ваган. Представители Гос.Депа заподозрив, что директивы могут стать для меня недостаточным сдерживающим фактором, сделали все, чтобы в Лос Анжелес я не улетела: задержали перевод денег и сокрыли дату моего вылета из Канзаса в следующий пункт назначения.

Я приземлилась в Лос Анжелесе в три часа ночи, с тридцатью долларами на счету, без четкого понимания что будет дальше, в салатовых штанах и красном свитере. Встерчающий меня Ваган задал резонный вопрос: «ты с карнавала?» Не очень хорошее владение русским и акцент придали его вопросу особую язвительность. Черные штаны в ночь перед вылетом выкрали из прачечной миссурийские баптисты..

Я мечтала о том, как сижу с Ваганом за столиком в кафе и он мне говорит: «А хочешь, поедем в Лас Вегас.» А я скажу, «хочу».

Тем временем меня уже разыскивали сотрудники ГосДепа. На мою удачу, человек, заведовавщий моей судьбой в эти же дни отъехал на медовый месяц, да и в следующий пункт назначения я все-таки я успела в срок. Так что моя дерзость сошла мне с рук.

От Лос Анжелеса у меня остались волнующие воспоминания. Наверное, потому
В сентябре 2001 года я вновь стояла посреди Лос Анжелесского аэропорта и растерянно озиралась. Лицо мужчины мелькало сквозл лилии и улыбалось. Свадьбу играли на Голливуд Бульваре. В ресторане Ереванские ночи.

В детстве я была художником и отчаянно эксплуатировала вот такой космополитический сюжет: На макушке земного шара, стоит великорусс и крепко держит за руки украинскую красавицу и грузинского кацо. Говорят, мысль материализуется. Я на краю света, у меня в друзьях малороссийка и.. сюжетной линии ради, сотрем разницу между двумя закавказскими православными народами-антагонистами.

Четыре года я жила в Лос Анжелеес. Разводилась и вновь на что-то надеялась, переживала прорывы и срывы, играла и бывала разыгранной. И, вот, сбежала. На этот раз уже из Лос Анжелеса. Зализывая раны в Ленинграде, я вынашивала коварные планы: Все! Улечу в Буэнос Айрес.

Вчера прилетела в Лос Анжелесе. В кармане пятьсот долларов. Ну, окей, тыща пятьсот, в моей ситуации это, право, несущественно. Я раз в час заглядываю в экран мобильного, ожидая увидеть там пропущенный звонок с номера 310... Но это ж я просто по инерции - говорю я сама себе.

Снова со мной какая-то наглая и ничем не поддерживаемая уверенность в том, что все будет хорошо.